ОЛЕГ ПОГОДИН

Кинокомпания ЩУКА

"Крик Совы"

ОЛЕГ
ПОГОДИН

О работе над фильмом
"Крик Совы"

— У Сережи Пускепалиса сложный герой, у него своя драма и своя правда. Персонаж Андрея Мерзликина — рубаха-парень, в определенной степени шукшинский герой. У Маши Мироновой лирическая роль. До съемок она была блондинкой, но мы вместе решили, что стоит подобрать более темный цвет волос. На площадке ее консультировала сотрудница почты с сорокалетним стажем работы — показывала, как раньше отбивали телеграммы, соединяли абонентов по межгороду и так далее. Сериал неслучайно получил свое название. Крик совы — это предвестие беды. В сериале все время нарастает напряжение, и кажется, что вот-вот произойдет что-то страшное. Несмотря на то что у нас детектив, главное — не погони и перестрелки, а хорошая актерская игра. За своих артистов я ручаюсь.

Место для съемок нашли не сразу. Реальный город Остров для этих целей не подошел: он слишком современный для истории про 1957 год. В итоге группа работала в Новой Ладоге, в 140 км от Санкт-Петербурга. Декораторы замаскировывали в кадре спутниковые антенны, тарелки и стеклопакеты. С погодой группе чаще не везло. Осенние сцены снимали, когда уже выпал снег — пришлось расчищать площадку и засыпать ее желтыми листьями. За время работы над картиной Олег Погодин перенес две пневмонии.

— Я бы сказал полторы, — шутит режиссер. — Действительно, после нескольких ночных смен под дождем у меня начался бронхит, который перетек в пневмонию. Возможности лечь в больницу не было, я несколько дней просто не выходил из гостиницы, выполняя все рекомендации своего друга, врача, по телефону. А съемочная группа продолжала работать. Уже под конец съемок пневмония вновь вернулась — климат в Санкт-Петербурге способствует этой болячке, ничего тут не попишешь.

— «Шапку» (вечеринку по случаю окончания съемок мы закатили в холодном неотапливаемом санатории под Питером, где снимали часть эпизодов, — рассказывает Олег Погодин. — Праздник устроили ночью. Накрыли столы, а потом начали танцевать, чтобы согреться. (Смеется.) На память о проекте оставил себе дореволюционное издание «Фауста» Гете на немецком, напечатанное готическим шрифтом. Отдали за нее $400 в антикварном салоне. Покупали книгу специально для съемок — она фигурирует на протяжении всего телефильма. Не пропадать же добру!